e;Мастер концовки Юкио Мисима
О знаменитом японском писателе Юкио Мисиме я слышал множество хвалебных отзывов от самых разных людей. В конце концов я сдался и решил взглянуть на его творчество лично. Как это часто со мной бывает, в итоге я ознакомился с целым рядом его наиболее значительных произведений, своим мнением о которых собираюсь поделиться ниже.
Исповедь маски
Первый роман Мисимы, который и принёс ему известность, оказался наиболее экстравагантным произведением из тех, что я у него прочитал. Сюжет книги крайне автобиографичен, однако события, разворачивающиеся в нём служат, по большей части лишь декорацией к размышлениям юноши на тему своей гомосексуальности, одиночества, смерти и сдобренных эротическими фантазиями о подмышках одноклассников и изощрённых пытках в духе Fukouna Shoujo.
Однако за провокационными заходами Мисимы важно не проглядеть откровенной исповеди неполноценного человека. Несмотря на всю свою девиантность, главный герой вызывает искреннее сопереживание, а его рассуждения об отыгрывании социальных ролей звучат так свежо, как если бы они были написаны сегодня, а не больше семидесяти лет назад. При этом нельзя также не отметить в этом романе потрясающий литературный стиль, выражающийся не только в элегантном слоге, но и в обилии метких сравнений и метафор. В сумме получилась книга, которая не просто читается на одном дыхании, но и оставляет читателю пищу для размышлений.
Своим сочетанием чернушности и прямодушия, «Исповедь маски» напоминает и произведения японцев-современников, и русских постмодернистов, но сильнее всего мне хочется сравнивать Мисиму с Эдуардом Лимоновым. Оба писателя дебютровали с вызывающими автобиографическими романами, оба прожили интересные, не лишённые эпатажа жизни и стояли во главе радикальных организаций. Правда, если при упоминании имени Мисимы первой ассоциацией будет его элегантная кончина, Лимонова и через сорок лет продолжают связывать с тем несчастным негром. Кто знает, погибни дед в горах Алтая, может и он запомнился бы МакФлареном-строителем империи?
Золотой храм
Считается одним из лучших произведений как в творчестве Мисимы, так и в японской литературе вообще, но, по правде говоря, ничего такого уж выдающегося я в этой книге не увидел. Да, задумка описать чувства и мотивы послушника, поджёгшего Кинкакудзи в 1950 году, в принципе занятная. Однако на выходе получился роман, интересный только для литературоведов вроде Чхартишвили, написавшего скучное и банальное предисловие про одержимость красотой и эфемерность материального мира. На обычного же человека, который не зарабатывает на жизнь написанием утомительно многословных рецензий, эта книга вряд ли произведёт большое впечатление.
Впрочем, есть там одна сцена, которая стоит всего романа. Я имею в виду концовку, которая мне настолько нравится, что я её даже процитирую:
Я бежал и бежал. Не знаю, сколько длился этот безумный бег, не помню, что было вокруг. Судя по всему, я миновал башню Кехоку, промчался под северными воротами, потом мимо храма Меодэн и взлетел вверх по тропинке, сквозь заросли бамбука и кусты азалий, на гору Хидаридаймодзи. Во всяком случае, именно там, под сосной, повалился я на траву, не в силах унять бешеного сердцебиения. Гора Хидаридаймодзи высилась прямо к северу от Храма.
Меня привели в чувство встревоженные крики птиц. Одна из них пронеслась прямо над моим лицом, отчаянно хлопая крыльями. Я лежал навзничь и смотрел в ночное небо. Огромная птичья стая с криком носилась над верхушками сосен, редкие искры алели во тьме, поднимаясь все выше и выше.
Я приподнялся и посмотрел вниз. Странные звуки доносились оттуда. Словно разом взрывались сотни шутих. Или захрустела суставами сразу целая толпа людей.
Самого Храма с вершины горы было не видно — лишь дым и длинные языки пламени. Над деревьями плыли бесчисленные искры, казалось, что вокруг Кинкакудзи поднялся вихрь из золотой пыли. Я сел, скрестив ноги, и долго смотрел на эту картину.
Окончательно придя в себя, я увидел, что все мое тело покрыто ожогами и ссадинами, кое-где сочилась кровь. На костяшках пальцев, которыми я колотил в запертую дверь, запеклась кровавая корка. Как дикий зверь, ушедший от погони, я стал зализывать раны. Сунув руку в карман, я наткнулся на замотанные в тряпку пузырек с мышьяком и нож. Размахнувшись, я швырнул их куда-то вниз.
В другом кармане мои пальцы нащупали пачку сигарет. Я закурил. На душе было спокойно, как после хорошо выполненной работы. Еще поживем, подумал я.
Господи, до чего великолепный образ, только представьте: дзенский монах сидит, сложив ноги, на горе и курит, глядя, как горит пятисотлетний храм, который он же только что поджёг. Прекрасно же!
Море изобилия
Последним творением Мисимы стала тетралогия Море изобилия, «повествование о мечтах и перевоплощениях», как он сам о ней писал. Все четыре тома связаны одним персонажем — Сигэкуни Хондой, а также его школьным другом, душа которого находит воплощения во всё новых людях.
В эссе «Солнце и сталь» Мисима писал о том, как он пытался преодолеть свой старый стиль, упростить его, максимально избавив ото всех излишеств. Это ему удалось, язык «Моря изобилия» заметно изменился по сравнению с ранними произведениями, однако, на мой вкус, на пользу тетралогии это не пошло. Если сравнивать с «Золотым храмом» (не говоря уже об «Исповеди маски») книги этой серии отличаются неумеренным объёмом пространных рассуждений, куда менее живым слогом и, в следствие этого, читаются намного тяжелей.
Действие тетралогии охватывает полувековой период, давая неплохое представление о жизни в Японии второй-третьей четверти XX века — такая японская «Война и мир», только не вширь, а вглубь. Хотя во всех частях главным героем является Сигэкуни Хонда, его роль меняется от книги к книге, он то становится центром повествования, то сжимается до уровня вспомогательного персонажа. Да и книги в целом оказываются довольно разными, хотя и объединены общим сюжетом.
Дальше я хотел написать понемногу о каждой из них, но сейчас понимаю, что сделать это невозможно из-за того, что мне пришлось бы пересказывать значительную сюжета, чтобы мои слова могли иметь хоть какой-то смысл для непосвящённого человека, поэтому остановлюсь только вот на чём.
Самой интересной частью серии мне показался роман «Несущие кони», который не только заряжает тестостероном и самурайским духом, но и даёт представление об идеологических предпосылках для последнего перформанса Мисимы (как известно, предпринявшего попытку государственного переворота, а затем совершившего харакири). Хотя это и вторая книга тетралогии, её вполне можно прочитать и без чтения первой, важные моменты всё равно можно понять по ходу текста.
А ещё концовки. Как и в других произведениях, в книгах тетралогии все они ужасно яркие и сочные. Юкио Мисима — мастер концовок.
